| 1. Как было раньше.
Если вам сказали, что миров, где нет насилия и неправды - это ложь. Они есть, эти миры, есть, где-то далеко, за сотнями солнц, за расстояниями, которые пришельцы из техномиров, коих тоже немало в Землях-которых-нет, измеряют световыми годами.
Но наш был иным. В нём не была запретной Чистая Магия, как в техномирах, посему, мир Земель-которых-нет, при всей его суровости, оказался нам близок. Но путь наш в эти земли был долгим и кровавым.
Мы помним наше солнце. Необычное, не сине-оранжевое солнце, восходящие над Форпостом в этих землях, не яркий жёлтый шар, о котором рассказывали те, чьим прежним домом были техномиры. Наше солнце - не опаляющий красный шар в четверть неба, дающий мягкий красноватый свет, вокруг него можно было увидеть в ясную погоду беснующиеся языки красного пламени. Мы, жители планеты Этнос, звали свою звезду Орана. И где теперь эта звезда.
Наши маги говорили, что Орана относится к умирающим звёздам, спроси любого из тех, кто пришёл в мир Земель из техномира, и он подтвердит слова наших магов: "Да, красные звёзды стары, холодны, они умирают"… Выходит, и звёзды, могут умирать как люди. Мудрецы посчитали, что люди смогут жить на нашей планете ещё не более двух веков, но не только мудрецы… В урочный час Энтос и смежные с ним Высшие пространства покинули Светлые Божества и их ангелы, ибо для них мы уже были мертвы, и незачем было сражаться с тьмой за наши души. Они создали этот мир, они помогали нам, и оберегали нас, но, когда пришла беда.
Однажды, на совет старейшин и воинов пришёл Тёмный Лик - его боялся каждый, и как можно не бояться верховного божества Тьмы своего мира. Но он пришёл не нести смерть, даже не злорадствовать… Он пришёл, чтобы помочь.
"Я успел полюбить этот мир за долгие миллиарды лет, и я не хочу, чтоб он умер! Светлые предали вас, но не мы! Чёрной силой остановим мы угасание Ораны, и звезда будет согревать вас ещё тысячелетия, а если этого будет мало, будем согревать поверхность планеты огнём Инферно, и Орана не погаснет, и Энтос не замёрзнет, и вы будете жить. Согласны?"
Многие уже подумали, а что тут соглашаться, некоторые решили, что взамен, он потребует их души, но Тёмный Лик, прочтя мысли, перебил собравшихся: "Ваши души отходят ко мне с первым грехом, и не нужны мне, смертные – он дьявольски захохотал – но я хочу спасти этот мир. Бескорыстно, правда… Мне нужна ваша помощь, нет, молиться и приносить жертвы я не прошу, считать единым богом - тоже, но верить… Не ненавидеть Тёмного Лика, как покровителя пороков и несчастий, а верить, что отныне Тёмный Лик – спаситель вашей планеты и вашего светила! Только это - ибо силы богов многократно укрепляет вера людей, итак, согласны? - он провёл по присутствующим огненным взглядом. "Согласны!" В один голос ответили собравшиеся. И произошло чудо - пламя с рук Тёмного Лика достигло светила, из кровавого, оно изменило цвет на огненно оранжевый, ветер стих и стало теплее. Их мир был спасён.
Пять долгих лет они трудились и охотились, не зная холодов, неурожаев и разрушительных песчаных смерчей, не зная воин и несправедливости, поскольку в достатке были все, конечно, воздавая хвалу Тёмному Лику. Пять лет, пока не пришли они - светлые. И увидели, что Мир, покинутый ими жив, вопреки их воле. Увидели, что Тьма спасла людей, когда Свет отказался от них, и недостойная Высших зависть, овладела Светлыми. Такого они не могли простить. И началась резня.
2. Начало.
Это была долина. Долина между двух рек, бегущих с гор. Она завораживала своей печальной красотой и мерцающей тайной тумана, поднимающегося от воды, полумраком леса и песней тростника в заводях, колдовскими цветами, прохладным мхом на каменистых склонах и кристальной чистотой ручьёв.
Земля щедра к тем, кто умеет слушать и понимать. Люди отыскали дикую рожь и пшеницу, научились пахать и сеять хлеб. Они приручили диких коней и коз, они пряли шерсть и лён, ткали полотно и окрашивали его из золотоцветной лапчатки, череды и охры, из дрока, коры дуба, ясеня и дикой яблони, из трилистника, таволги и бессмертника…. Они научились делать улья и переселяли туда рои диких пчёл; они принесли в Долину саженцы яблонь и слив и развели сады – весной Долина тонула в белой, бледно – розовой, нежно – лиловой пене цветов. Они отыскали рудные жилы, жгли уголь, ковали металл, варили стекло и гранили камни…
Это был их дом.
Это было их начало...
Но стало концом для них...
3. Война Могуществ.
Кто – то уже просто чувствовал беду, как дикий зверь, как волк – нюхом. Беда пахла гарью, горьким дымом – не дымом лесного пожара, чем – то ещё более жестоким и страшным, сладковато – удушливым.
Никто уже не сможет представить себе мир, не ведавший войны. Мир, в котором ещё не было знающих смерть, и попросту невозможно было представить себе, как это – убивать.
Никто уже не сможет представить себе людей, для которых отнять жизнь у подобного себе значило – убить себя. И ты убивал себя в том последнем бою, и что бы вернуться к себе, стать собою снова, тебе пришлось умереть самому.
Но это – потом.
Всё – потом…
Потом.
Девять человек стояли в небольшом зале мастерской, глядя растерянно – не понимая. Девять избранных дали клятву: "Идти на восход, за Горы Солнца. Идти к людям передовая знания и силу. Никому не оставаться здесь и никогда и не возвращаться сюда”
Скорой была первая победа "Светлых”. Только земля содрогалась и стонала под ногами их, и двинулись воды с места своего, и горели огни, словно бы от великих костров.
Потом люди будут обходить стороной долину, и не кто не посмеет сорвать чёрный мак на Поле Крови.
Потом двое видевших смерть будут против воли снова и снова возвращаться памятью к этой битве, перебирая режущие осколки памяти и приходить на поле с чёрными маками…
Потом.
Тяжёлой была битва…он пытался защитить своих учеников, пытался оградить. Пытался объяснить, что они всего лишь дети этого мира.
…боль
И гнев.
…иссиня – белые молнии срывались с ладоней, хлестали ледяной плетью, оплетали воинов света, обращая их в лёд, в холодный прах тех, кто стоит перед тобой; и яростнее молний – глаза, чёрные, нестерпимо чёрные, как кипящая смола, со дна которой поднимается страшное багровое пламя, и губы, изломанные чудовищной усмешкой – оскалом, горячими горькими сгустками крови выплёвываем слова, которых нет ни в одном языке – меч Силы ложиться в руки…
А они всё идут. Сквозь молнии и лёд, размеренно, неотвратимо – идут, повинуясь воле Могуществ: бессмертные, несущие гибель
Ярость.
И боль…
…стремительный смерч, волна огня, оставляющая за собой спёкшуюся выжженную землю и тонкую невесомую пыль – горячую пыль, прах светлых…
А они всё идут. Сквозь тёмное пламя и огненный дождь, ступая по стылому праху – они идут, солдаты света, идут – и нет силы которая может их остановить, пока есть те кто посылает их в бой…
…ярость.
И смерть.
Не та смерть, которая есть путь к возрождению, обновлению и новой жизни: Смерть, не оставляющая за собой ничего, кроме спекшейся от чудовищного жара земли, невозможный, невероятный вихрь огня и льда, - Смерть, которая стремиться дотянуться до каждого. Сила – клинок, готовый обрушиться на этот мир: потому что – зачем быть миру, где бессмертные убивают людей, учеников, твоих учеников, тех кто посмел выбирать между Светом и Тьмой, тех, кто беззащитен перед Могучими?!
…и ты стоишь в безвременье с занесённым мечём, готовым обрушиться на это мир, - потому что, уничтожив начало, ты обратишь в ничто сотворённое ими, - потому что, только уничтожив мир, можно уничтожить Силы мира: Землю, Камень, Воды, Воздух, Сны и Память, закон…
Самого себя.
Потому что сейчас ты – ледяной ветер, плавящийся камень и горящая земля, вода, ставшая жгучим паром, небо, пролившееся дождём серным и огненным, - Закон, обернувшийся карой, Сон, ставший кошмаром. Жизнь, обратившаяся в небытие, - мир, рушащийся, как пылающая башня…
…чёрный меч бесконечно и стремительно начинает опускаться над миром – неотвратимо, как неотвратима молния, бьющая в дерево, как неотвратима смерть для живущих – во- времени, как неотвратимо само Время…
Но вот перед твоими глазами встают картины прожитой жизни, дети рождавшиеся на твоих глазах, становившиеся твоими учениками, приходившие к тебе летними, тёплыми ночами, просившие совета или просто поговорить…
И вот эти лица, улыбающиеся, смеющиеся, все они здесь, в сердце…
И опускается меч……не нанеся удара.
И он был подле каждого из них в последний миг. Никто из них не успел задуматься о том, что это не возможно: были чёрные крылья, и слова прощения, и прикосновение рук, уносившее боль. Как Врата, распахивалось звёздное небо: они поднимались и шли в ночь- на неведомый путь, они принимали не зная этого, последний его дар…
4. Клятва.
Тот кого в долине тысячи лет назад звали MaRtiNом, добрался до леса и, упав у ручья, принялся ожесточённо оттирать руки – водой, песком, - вырвал пучок травы, тёр и тёр узкими режущими стеблями кровоточащие пальцы, - тёр, сдирая кожу, уже ни понимая, что делает, липкий ужас опустошал душу, и по воде плыли маслянисто-красные разводы, он всё пытался смыть кровь, не понимая. В ушах звенело, и звон этот становился всё громче, перед глазами плыли алые пятна и раскалено-чёрные круги…
И когда нестерпимый, отдающий во всём теле звон заполнил всё его сущёство – он закричал, не слыша собственного крика, и рухнул в беспамятство…
…Окнелавок, прозванный добрыми людьми, знавшими его хорошо, за преданную дружбу своим друзьям, шёл по звенящей земле, задевая сухие стебли вереска, шёл медленно, с бессмысленным упорством, и с каждым шагом, с каждым вздохом что-то оживало внутри его, болезненно вздрагивало в ожидании, в предчувствии…
НИЧЕГО.
Только чёрные цветы, бархатные бутоны, готовые распуститься.
Один.
Он становиться перед вратами Твердыни, под рухнувшей аркой, вслушивается до звона в ушах – но развалины молчат.
Неожиданно нахлынула слабость, он отступил на шаг, наткнулся рукой на холодный скол камня, обернулся – несколько мгновений стоял, мучительно пытаясь осознать – что это, - почему не приглядною черноту пятнает что – то ржаво бурое, откуда на камне капли ржавого металла…
Неуверенно, медленно он провёл пальцами по холодному камню – и, словно почувствовав что-то, вдруг прижал к нему ладони.
Резкая боль рванула, сдавило запястье, жгучая ярость сковала руки, он не мог поднять их – не мог избавиться он наваждения, раскаленная изчерна - багровая пелена застила глаза, но боль возвращала разум, возвращала память.
И, поняв всё, он рухнул на колени у Камня Оков: не стереть ветру, не смыть дождям – этой крови.
Не было слов.
Изваянием в неживой неподвижности он замер, прижавшись лбом к камню.
Когда хлынул дождь, он медленно поднял голову, подставил лицо крупным каплям не чувствуя их холода – они катились вниз как слёзы, омывая мёртвые ледяные озёра глаз, мир расплывался, таял в дымчато – серой пеленой смертной тоски.
- Им файе, тяжело, стыло проговорил сквозь зубы.
И снова: - Им файе
Не прощу.
Он брёл по золе Долины, а в воздухе висел запах гари, к которому примешивался другой – сладковатый, тошнотворный; он смотрел в распахнутое небо глазами мертвых – тление не коснулось их, если бы не кровь, черной коркой запекшееся на ранах, казалось бы, что они спят, - он хранил, закрывая лица листья осоки, и собирая в плащ обуглившиеся кости, разрывал руками пепел и землю, ломая ногти, - и все это в каком-то оцепенении: тело отказывалось чувствовать боль, душа больше не могла воспринимать невыносимого ужаса.
Он утратил ощущения времени: могло пройти несколько часов – или дней – или лет – он не знал, не ощущал ни ночного холода, ни тепла солнца, ни ощущал тепла своего тела, не понимал себя, уже не знал, зачем делает все это – только повторял « я должен» пока эти слова не утратили всякий смысл. Засыпав последнюю могилу, Он упал на колени, поднял лицо к багровой ущербной луне, судорожно вдыхая стылый воздух.
- Им файе
Не прощу.
Горький туман, тяжелый и жгучий, как дым пожарища, опустился на долину.
Они встретились на рассвете у поля с Чёрными маками. И они дали клятву –
Им файе
Не прощать
5. Путь.
Не прощать… Они шли по выжженной земле мёртвого мира, шли не чувствуя голода и усталости. Падали, поднимались и шли дальше - неизвестно, куда. Исчезло серое небо и обугленная земля, они были уже мертвы и знали это, но всё равно, шли в перёд, повторяя про себя, один за другим: "не прощать"
Путь Межмирья внезапно оборвался - исчезла серая пустота, они увидели лес, и солнце, не знакомое солнце, восходившее над деревьями. Это был новый мир, но клятва осталась прежней - "Не прощать!"
Хороший воин не пропадёт нигде, эта истина была непреложной, и не замедлила подтвердиться в суровых Землях-которых-нет.
Они забыли свои имена, свыкшись с новыми прозвищами, старые имена больше не существовали, ибо были именами мёртвых воинов, мёртвого мира, какая разница - их мир погиб в безумстве мести Светлых, и они погибли, пытаясь спасти свой мир. У них не было имён, но осталась клятва…
6. Посвящение.
Этим миром правили Добро и Зло.
Свет… Они знали, каким жестоким и мстительным может быть свет, разрушивший их мир, и они хотели одного – мести!
Однажды, отметив в таверне славную победу, Рыцарь Смерти, Окнелавок, MaRtiN, Fred Durst и Softmaster, – теперь их звали так, пошли в западный лес, немного поохотиться, да, заодно, отточить мастерство боя на сильных и агрессивных монстрах.
Но, казалось, оркам не слишком-то хотелось нападать на них – они бродили уже часа три, не встретив ни одного чудища, разве заколов попавшегося молодого кабана, и уже собрались было повернуть обратно, и идти в Форпост, но…
Незнакомец в чёрном плаще, под которым, казалось, не было лица, возник прямо перед ними: "Вы хотите мести, воины? Мести за ваш разрушенный мир? Что же, я помогу вам!"
- Но кто ты? – Инквизитор задал вопрос, отступив на шаг.
- Я? – зовите меня Чёрный Луч – я верховный жрец Великого Masterа Nazgullа, божества Тьмы мира Земель-которых нет. И я помогу вам отомстить.
- В обмен на души? – усмехнулся MaRtiN, но его усмешка была скорее ехидной, чем искренней.
- Нет, воины. Masterу Nazgullу не нужны ваши души, впрочем, как и мне. К тому же, ваши души уже давно принадлежат только одному богу - мести.
- И как ты поможешь нам? – Fred Durst как всегда смотрел в корень.
- Как? – рассмеялся Тёмный Жрец – вы станете Тёмным Кланом, и, служа Храму Тьмы и самому Masterу Nazgullу, исполните свою клятву - вечно мстить светлым и их прислужникам! И Сила и благословение самого Masterа Nazgullа будет с вами, и Тёмный Храм дарует вам некоторые таинства тьмы! Итак? Вы согласны?
- Да, хором ответили воины.
- Подождите, пусть луна опустится за горизонт, пусть наступит время Тёмного Всевластия…
Воины ждали, и минуты казались им столетиями. Но, наконец, луна скрылась, и над лесом воцарилась тьма - тьма густая и первозданная.
Начнём же! – молвил жрец и простёр воином руки. Густая, клубящаяся мгла потекла с его пальцев, превратившись в тонкую чёрную сталь, вонзившуюся в сердце каждого. Это была сильная боль. Но сладкая, так похожая, на прививную им сладкую боль мести.
Магические клинки исчезли – жрец Тьмы воздел руки к чёрному небу. Воины ощупали доспехи - волшебная сталь не пробила их, на оставила напротив сердца каждого Тёмный знак, знак Великого Masterа Nazgullа. Они чувствовали себя переполненными силой, едва ли не всемогущими, они пили ночную тьму, прибавлявшую сил, и разжигавшую жажду мести.
Что же, воины! – молвил жрец – нарекаю вас воинами Тёмной силы – Dark Force, теперь сила Masterа Nazgullа и дыхание Тьмы всегда будет помогать вам, сражайтесь во славу Тёмного Божества, во имя своей клятвы, во имя своей мести, да не остынет кровь светлых на вашем оружии, во славу Masterа Nazgullа!
Жрец исчез в чёрной молнии, а знаки Тьмы на доспехах заискрились красно-чёрным сиянием. Белая сталь мечей потемнела, напитавшись чёрным блеском. Воины тёмного Клана Dark Force шли на во сток, на встречу своей славе, на встречу своей мести! Им файе!
| |
